Testi di Москва, Садовое Кольцо - ДДТ

Москва, Садовое Кольцо (originale)

Ночь.
Куранты бьются злея, что-то брат им невдомёк,
Чьи бредут очки да шея, кто торчит у Мавзолея,
Чей дымится, еле тлея, сигареты огонёк.
Это я, туманом стылым разлагаюсь по Москве
Духом бледным и унылым злой простуженною силой
Надоедливой постылой в беспартийной голове.
А на улице Арбате на серебряном канате проституток выводили на расстрел,
А из тьмы автомашины каучуковые спины обещали всероссийский беспредел.
Я брожу туманной ночью по проспектам по дворам
Вижу ночью я воочию, кто гниёт и рвётся в клочья,
Кто ломает позвоночья, остывая по утрам.
Я дышу столичным газом, чеченею на ходу
Ощущаю город разом и крестом, и унитазом
Злым булгаковским рассказом, как блаженство, как беду.
А на улице Тверской, эх, в натуре, пир мирской - там тусовка, весь бомонд крутят смерти хоровод.
Там любой чл*н и кл*тор переменам всяким рад, он в Кремле стоит за Питер, под Москвой за Ленинград.
Наблюдаю, как отравой льётся шумная толпа
Жадной жаждущей оравой, тараканьей шустрой лавой
То ли левой, то ли правой без кувалды и серпа.
Я плыву усталым Ноем, я кричу спасенным Лотом,
Я кажусь себе героем небесами звездным роем.
Банкой спермы, геморроем, а точнее - идиотом.
Ничего не понимаю я в передовой глуши
Замерзаю и сгораю, умираю, воскресаю,
Балансирую по краю в вечных поисках души.
А на новеньком вокзале под весёлым потолком гастарбайтеры страдали, вывозили их силком.
Без наград и без зарплаты, как героев соцтруда, увозили автоматы, коммуналки поезда...

(traduzione)

Notte.
I rintocchi risuonano arrabbiati, qualcosa che non sanno del loro fratello,
I cui occhiali e il cui collo vagano, che svetta al Mausoleo,
Di chi fuma, appena fumante, luce di sigaretta.
Sono io, mi sto decomponendo come una nebbia fredda a Mosca
Con uno spirito pallido e abbattuto, con una forza fredda e malvagia
Fastidioso odioso in una testa apartitica.
E in Arbat Street, con una corda d'argento, le prostitute furono portate fuori per essere fucilate,
E dall'oscurità dell'auto i dorsi di gomma promettevano un'illegalità tutta russa.
Vago in una notte nebbiosa lungo i viali dei cortili
Vedo di notte con i miei occhi chi sta marcendo e ridotto a brandelli,
Chi rompe le spine, rinfrescandosi al mattino.
Respiro gas di capitale, ceceno in movimento
Sento subito la città e la croce e il gabinetto
La storia di Evil Bulgakov, come la felicità, come i guai.
E in via Tverskaya, oh, in genere, una festa mondana - c'è una festa, l'intero beau monde sta distorcendo una danza rotonda di morte.
Lì, qualsiasi membro e impiegato è felice per qualsiasi cambiamento, sta per San Pietroburgo al Cremlino, per Leningrado vicino a Mosca.
Guardo la folla rumorosa versare come veleno
Folle assetate avide, lava agile di scarafaggi
O a sinistra oa destra senza mazza e falce.
Nuoto con Noè stanco, grido con Lot salvato,
Mi sembro un eroe del cielo, uno sciame stellato.
Un barattolo di sperma, emorroidi, o meglio, un idiota.
Non capisco niente, sono nel deserto avanzato
Congela e brucia, muori, resuscita
Sono in bilico sull'orlo nell'eterna ricerca dell'anima.
E alla nuova stazione, sotto un soffitto allegro, i lavoratori ospiti hanno sofferto, sono stati portati fuori con la forza.
Senza premi e senza stipendio, come eroi del lavoro socialista, hanno portato via mitragliatrici, treni comunali...